Допив виски, Том поставил стакан на стол и простоял так несколько минут, кое-что усиленно обдумывая. Посел нескольких минут такого молчания, парень повернулся к брату и виновато его обнял, горячо шепча ему на ухо:
-Ты можешь делать что хочешь. Прости, что вмешиваюсь в твою личную жизнь. Я тебя очень сильно люблю, - я, боьше не раздумывая, упал перед тобой на колени, утыкаясь лицом в его ноги, крепко обхватывая руками.

-Я такое ничтожество....я тебя унизил....я тебя поцеловал....я помешал тебе... - в пьяном бреду безостановочно шептал Том, не отрываясь от ног брата, сжимая их всё крепче. На душе тепер скребли кошки и всё упоение, которое было совсем недавно, уступило место чувству вины. Я крепко сжимал полы халата брата, не давая ему уйти.

-Прости, любимый, прости меня, - совершенно не слушая брата шептал Том, зарываясь носом в его халат и начиная нежно целовать внутреннюю сторону его бедра, поднимаясь всё выше, но не достигая запретной точки. Нежно водил губами и кончиком языка по такой же нежной коже ног брата, грея её и своим дыханием.

От этого крика и неожиданности Том замер, продолжая обнимать Билла, но уже боясь пошевелиться или вздохнуть. Дрожь, которая мельком пробежала по телу гитарист, казалась запретной, нарушающей все правила этого безумства. Томас медленно отпустил брата, но не встал с колен, а притянул ладони Билла к своим губам, виновато касаясь их носом.
-Прости... - в очередной раз прошептал парень, но как-то совсем убито.